«Морским судам быть»!

«Это принятое Думой предложение Петра Алексеевича и сделало дату 20 октября Днем рождения русского регулярного военно-морского флота, покрывшего себя славой от первых же лет своего существования», — писал советский историк академик Евгений Тарле. День рождения Российского военно-морского флота, который еще называют Днем моряков-надводников (экипажи субмарин еще отмечают годовщину создания подводных сил) — один из немногих праздников, которые отмечались в пору существования Российской Империи, в СССР и в современной России.

Однако если само постановление Боярской Думы входит даже в школьные учебники и обязательно цитируется в любой книге, посвященной петровскому царствованию или же истории отечественного флота, то персонально те, кто приняли на себя ответственность за столь непростой и невиданный для России шаг, почти неизвестны даже многим специалистам-историкам. Между тем, по стечению обстоятельств, среди думцев — «отцов-основателей» отечественного ВМФ было немало людей, самым тесным образом связанных с нашим краем. Они оставили на своей малой родине зримый след в виде построенных ими древних храмов и старинных гробниц — ибо именно в древней Владимиро-Суздальской земле многие из творцов «морских судов» завершили свой жизненный путь.

В первую очередь среди членов Боярской Думы 1696 года надо вспомнить князей Ромодановских — двоюродных братьев Федора Юрьевича и Михаила Григорьевича. Прямые потомки великого князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо, Ромодановские были наиболее доверенными соратниками Петра Великого. Князь Федор Ромодановский носил уникальный для России титул князя-кесаря, и вплоть до его кончины в 1718 году сам царь обращался к нему не иначе как «Ваше Величество». При отлучках Петра I из Москвы или же при вояжах государя за границу именно князь-кесарь Ромодановский управлял всем Российским государством с неограниченными царскими правами. При этом он пользовался репутацией честнейшего человека — к его рукам не «пристала» ни одна копейка. Князь был неподкупен и об интересах государства пекся больше, чем о своих собственных. Отсюда и то беспрецедентное доверие, которое ему оказывал царь.

Князь Михаил Ромодановский также выполнял наиболее ответственные царские поручения: во время противостояния с царевной Софьей, при стрелецком бунте, при строительстве первых военных кораблей на Воронежской верфи. Одно время он возглавлял Владимирский приказ — своего рода правительство бывшего Великого княжества Владимирского, вошедшего в состав Московского царства. В 1712 году Михаил Григорьевич был назначен первым в истории московским губернатором и умер на этом посту в 1713-м. По воле губернатора Москвы его похоронили во «владимирской вотчине».

Центром владений Ромодановских, в состав которых входили десятки сел и более сотни деревень, была Богоявленская слобода (нынешний поселок Мстера Вязниковского района), где у них имелась своя резиденция, не уступавшая великолепием царским дворцам. В Богоявленском монастыре Мстеры, устроенным на средства князей, находилась родовая усыпальница, где сиятельные владельцы и были погребены. Недавно при реставрационных работах в мстерском Богоявленском соборе строители обнаружили следы склепа Ромодановских. Теперь в рожденном заново храме установлены надгробные плиты с именами князей — ближайших сподвижников Петра Великого.

Так же, как и Ромодановские, не колеблясь, поддержали инициативу царя по созданию флота и братья Апраксины — владельцы крупных вотчин в Суздальском и Юрьев-Польском уездах. Их сестра Марфа Матвеевна была женой царя Федора Алексеевича — старшего брата царя Петра. Федор Матвеевич Апраксин стал первым начальником Адмиралтейского приказа (Морского министерства) и в 1708 году впервые в стране получил звание генерал-адмирала российского флота. А Петр и Андрей Матвеевичи в звании сенаторов были первыми помощниками своему брату, унаследовав его графский титул. Внук графа Петра Федор Алексеевич Апраксин в 1778 году стал первым предводителем Владимирской губернии — чем-то вроде нынешнего председателя Заксобрания, а потомок графа Андрея Петр Иванович Апраксин в 1821-1827 годах был владимирским губернатором. Под руководством братьев Апраксиных на рубеже XVII-XVIII веков российскими судостроителями были освоены наиболее подходящие для Северной войны со Швецией бомбардирские корабли, корабли-баркалоны и различные типы вооруженных тяжелой артиллерией парусно-весельных галер.

Представителем старой знати из числа владимирских бояр был князь Борис Алексеевич Голицын, который одним из первых поверил в реформы царя Петра и поддерживал его наперекор своей родне. Именно его вывел в числе главных героев своего романа «Петр Первый» писатель Алексей Толстой. Князь руководил строением эскадры, предназначенной для штурма турецкой крепости Азов и созданием черноморского галерного флота. Много помотавшись по свету, Борис Голицын больше всего любил Владимирский край. В конце своей жизни он поселился во Флорищевой пустыни тогдашнего Владимирского уезда, где сменил облачение боярина на рубище инока. Даже имя переменил — вместо князя Бориса появился смиренный инок Боголеп. В октябре 1714-го, ровно 295 лет назад, он скончался во Флорищах — будущем любимом месте летнего отдыха владимирских архиереев. Сегодня в возрожденном монастыре можно видеть скромный деревянный крест на могиле одного из основателей Российского флота.

Еще одним членом Думы, который активно поддержал законопроект о флоте, был окольничий, думный дворянин Никита Иванович Акинфов. До сих пор в селах Эдемское и Второво можно видеть каменные храмы, которые в 1680-1690-х годах выстроил на свои личные средства Никита Акинфов. Карьере окольничего (это был один из высших придворных чинов) во многом способствовала его женитьба на Ксении Лопухиной — родственнице первой жены Петра I Евдокии Лопухиной. Однако после того, как царь развелся с супругой, заключив ее в Суздальский Покровский монастырь, Акинфов оказался в опале и тоже закончил блистательную карьеру монахом. Его камешковские вотчины были конфискованы. Только подвиги внука Никиты Ивановича морского офицера Юрия Николаевича Акинфова, который прославился в сражении с турецким флотом при Чесме в 1770 году, став одним из первых кавалеров ордена Святого Георгия Победоносца, возвратили славу и часть былых богатств роду Акинфовых. Символично, что основанный дедом флот стал местом блистательного служения его потомка.

Не только светские, но и духовные особы, также принимавшие участие в работе Думы, внесли свой вклад в создание военного флота России. И хотя большинство иерархов не сочувствовали петровским преобразованиям, среди тех, кто активно поддержал царя в строительстве боевых кораблей, были тогдашний митрополит Суздальский Илларион и уроженец села Антилохово тогдашнего Суздальского уезда (ныне на границе Камешковского, Ковровского районов и Савинского района Ивановского региона) первый епископ Воронежский Митрофан. Они пожертвовали значительные средства на «морское дело». Митрополит Илларион лично выстроил большую галеру для Азовского флота, а владыка Митрофан отдал царю для закладки новой эскадры даже ценности своего архиерейского дома. Петр I столь уважал епископа Митрофана (называл его «святым старцем»), что после его кончины в 1703 году лично нес гроб Преосвященного к месту погребения.

Так случилось, что сухопутная, в сущности, Владимирщина, благодаря своим незаурядным землякам, оказалась самым непосредственным образом связанной с рождением военного флота России. И, читая в очередной раз про решение Боярской Думы «Морским судам быть», мы теперь можем представить не абстрактных «бояр», а образы реальных исторических деятелей.