Забытый погост под сенью корабельных сосен

Приглядевшись, можно увидеть несколько деревянных табличек на могильных холмиках, а самих могил там, похоже, несть числа — оплывшие, заросшие травой и заваленные ветками бугорки теряются среди высоченных сосен. Очевидно, что это кладбище. Но никакого погоста в том месте официально не значится. Местные жители поясняют: могилы в лесу — заброшенное лагерное кладбище, на котором хоронили зэков — по большей части еще в сталинские годы…

Бывший директор ДК соседнего поселка Малыгино Нина Васильевна Соколова в числе первых обеспокоилась судьбой неформального кладбища. Она несколько раз обошла страшный сосновый бор, обнаружив следы массовых захоронений на достаточно обширной территории, общее число которых невозможно сосчитать. История этого места вкратце такова: в 1940-м, в год образования Камешковского района, у поселка Пакино началось строительство Нижнеклязьминской ГЭС. Для того чтобы обеспечить стройку дармовой рабочей силой, ГУЛАГ устроил там лагерь для заключенных. Им надлежало возводить плотину на реке и рыть огромный котлован под фундамент здания гидроэлектростанции. Но грянула Великая Отечественная война. Стройку ГЭС сначала «заморозили», а потом проект и вовсе положили на полку. Однако лагерь в Пакино остался, позже преобразованный в исправительную колонию строгого режима № 7, существующую там до сих пор.

Из этого лагеря в 40-е и 50-е годы в сосновый бор близ Сергейцево и привозили умерших от непосильного труда, голода и болезней заключенных, большинство из которых в ту пору были из числа репрессированных и невинно осужденных. Людей зарывали в братских могилах десятками, никаких памятников при этом не ставили, в лучшем случае втыкали колышки с номерами на табличках, которые потом быстро сгнивали, падали, и захоронения становились безымянными.

- После начала Великой Отечественной войны я пошел работать на местное торфопредприятие, — вспоминал коренной житель деревни Сергейцево ветеран трудового фронта Ленард Федорович Зубрев. — Тогда мне было 13, и мы со сверстниками заменяли взрослых, ушедших на фронт. Однажды, ранней весной 1942 года, когда еще было полно снега, после смены меня назначили дежурным на всю ночь — сторожить инструмент — лопаты, резаки и прочий инвентарь. Утром, сдав свой «пост», отправился домой. Снег уже раскисал, кругом разливалась вода, поэтому пришлось идти в обход. Проходя по краю соснового леса, в предрассветном тумане неожиданно наткнулся на жуткую «поленницу». Целым штабелем там лежали мертвецы! Голые, синие, страшные, тощие до невозможности — кожа да кости. Зрелище было ужасное, я отшатнулся от такой находки и побежал в деревню. Оказалось, в лес привезли умерших из недавно появившегося неподалеку лагеря, которых охранники наладили там хоронить. Раньше примерно в том месте был скотомогильник, деревенские павшую скотину зарывали. А они людей решили там тайком закапывать. И после хоронили зэков в лесу регулярно.

Все мы об этом знали, но старались данную тему не обсуждать. У нас в деревне тоже то и дело случались аресты. Многих из тех, кого тогда забрали, помню до сих пор, хорошие были люди, достойные: Лука Белоусов — местный учитель, Георгий Виноградов и Василий Бычков — работники торфоразработок и еще один мужичок по имени Иван, фамилию запамятовал, лучший сказочник считался на всю округу, дети его сказки слушать любили. Все они вдруг стали «врагами народа». Из них Белоусов, отсидев в лагере 6 лет, вернулся домой. Виноградов погиб как раз в Пакинском лагере и похоронен где-то среди тех самых сосен, а судьбы двух остальных мне неизвестны. Там весь лес в могилах, их были сотни, а, может, и тысячи. Несколько лет назад выяснилось, что в одной из безымянных могил покоится священномученик протоиерей Сергий Константинов, родом из подмосковной Яхромы, служивший до ареста в 1937 году настоятелем Вознесенской церкви в городе Кимры Тверской (тогда — Калининской) области. После почти четырехлетних мытарств по тюрьмам и лагерям отец Сергий был переведен в пакинский лагерь, где 26 ноября 1941 года скончался от непосильного труда и голода. В деле батюшки указано, что его похоронили в могиле № 226. А в 2000 году архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил Сергия Константинова к лику святых. Его родственники приезжали сюда, искали эту могилу, да, попробуй, найди! Там давно ни табличек, ни номеров…

Именно Ленард Федорович, по благословению местного благочинного, своими руками и на собственные средства устроил небольшой мемориал в честь священномученика Сергия, установив на бывшем лагерном кладбище деревянный крест с табличкой и небольшую оградку. Место это условное, где именно похоронен священник, до сих пор неизвестно.

Местные жители рассказывают, что хоронить заключенных из колонии продолжали и позже — вплоть до начала 90-х гг., хотя это были уже лишь единичные захоронения. Несколько памятников установили родственники заключенных. Но эти надгробия относятся к позднему периоду, когда в Пакино сидели уже по большей части уголовники. Могилы же жертв политических репрессий, которых в сергеихинском бору несть числа, кроме креста памяти священномученика Константинова, ничем и никем не отмечены.

Кладбище под д. Сергейцево официально не существует. Между тем, не исключено, что у многих, потерявших своих родственников в пору сталинской мясорубки, близкие покоятся именно там — среди много видевших и грустно шумящих высоченных корабельных сосен…