Меню
16+

Сетевое издание «Знамя 33»

01.11.2019 09:40 Пятница
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!

Забвению не подлежит

Автор: К. ДЕНИСОВА

В.Д. Тимин и заместитель главы администрации района Н.С. Терентьева

30 октября в России вспоминают жертв политических репрессий

- Кого-то забирали «без права переписки», что значило «расстрел», у одной женщины с нашей улицы с такой припиской увезли мужа, — говорит камешковец Виктор Дмитриевич Тимин. В День памяти жертв политических репрессий в СССР он рассказал о своем отце, которого осудили по печально известной 58-й статье (враг народа).

Виктор Дмитриевич родился в семье коренных камешковцев. Его мама Екатерина Ивановна жила на ул. К. Либкнехта, а отец Дмитрий Павлович в д. Григорово (сейчас ул. 1 Мая). Мама по образованию была патронажной медсестрой, окончила Владимирский медицинский техникум, отец — военное училище и Клинцовский техникум.

Виктор был старшим ребенком. Он хорошо запомнил начало войны, хотя и было ему тогда всего три года. Ужасающее впечатление производили немецкие самолеты, которые пролетали над городом в вечерних сумерках в сторону Коврова.

- Однажды мама везла брата в плетеной тележке, ему только год исполнился, и как раз над нами загудел самолет, все забегали по улице, начали прятаться. Кто-то крикнул — на Горький летят бомбить, — рассказывает Виктор Дмитриевич.

Его дядя ушел на фронт, а отец остался по брони, работал в центральном конструкторском бюро на заводе им. Киркижа (им. Дегтярева) ведущим технологом, разрабатывал противотанковое ружье, участвовал в выпуске дегтяревского автомата. Все четыре года его и дома не видели, на работе он практически жил, только приезжал на ночь иногда. Екатерина Ивановна в такие вечера пекла на громадной сковороде картовники и наказывала детям: «Не дотрагиваться, это отцу!» А он с работы обычно привозил килограмм хлеба — паек, который выдавали.

В 1947 году Виктор учился во втором классе третьей школы, когда отца и его двух помощников по конструкторскому бюро как раз на октябрьскую забрали. Мама в это время была беременна сестрой, ездила к руководству завода, спрашивала, как так получилось, но в ответ везде звучало: «Ничего не знаем, может, завтра и за нами придут».

Помощники Дмитрия Павловича быстро подписали документы о том, что с обвинением согласны. А вот он сам стоял на своем и с обвинительным актом не соглашался. Тогда прокурор сказал, что за «упорство» сидеть он будет от звонка до звонка. Собственно, практически так и вышло. Отца по 58-й статье осудили за антисоветскую агитацию на 8 лет лишения свободы и три года лишения гражданских прав. Его бывшие помощники получили такие же сроки, но тех, кто признался в том, чего не совершал, выпустили на свободу буквально через два года. Дмитрий Павлович же был в лагере Сухо-Безводном Горьковской области, потом его расконвоировали в Рыбинск.

Маму на работу нигде не брали, она трудилась надомницей, шила, этим и перебивались. Жили частным хозяйством, держали козу. Подростком Виктор Дмитриевич трудился на пригородном хозяйстве фабрики им. Свердлова, летом работал на лошадях, с утра до ночи возил солому, пахал, бороновал. Платили за такой труд по 200 рублей в месяц...

Отец вернулся однажды ночью и ничего толком никогда не рассказывал про заключение. На работу его нигде не принимали, о заводе даже мечтать запретили, потом кое-как устроился экономистом, затем работал строителем.

В 1957 году Виктору Дмитриевичу пришла пора собираться в армию. Практически все сверстники ушли служить в июне, а его не брали — сын врага народа. Однажды он пришел и спросил отца: «Долго это будет продолжаться? Всю жизнь будем так?» Тогда отец не выдержал, написал Хрущеву письмо. «Хорошо, что спортом занимался, и в военкомате пошли на хитрость — в графе «отец» написали «нет», надеялись, что никто разбираться не будет», — говорит Виктор Дмитриевич. И 10 ноября 1957 года Тимина, наконец, призвали в армию, в Белоруссию. А через два дня, 12 ноября, Президиумом Верховного суда РСФСР отец был реабилитирован.

Эту новость юноша узнал после присяги. Его вызвали в штаб к политруку, тот вежливо предложил присесть, но Виктор отказался. А потом сесть на стул все-таки пришлось от неожиданности — когда политрук ни с того ни с сего спросил, как у отца дела. Юноша опешил: откуда они знают, что отец жив? Оказалось, знали об этом с самого начала, контрразведка не дремала, и всю подноготную призывника давно выведали. К чему готовиться, Виктор Дмитриевич не знал, он был в шоке. А потом внезапно политрук сказал: «Поздравляю! Гордись своим отцом, его реабилитировали!»

Спустя некоторое время от отца пришло письмо с пожеланием: «Сын, служи, как следует, будь верен присяге. Я работаю опять на заводе». Когда в Коврове узнали, что Дмитрия Павловича реабилитировали, то сразу же прислали за ним машину, но на прежнее место он отказался вернуться, решил заниматься в экспериментальном отделе выпуском мотоциклов. Обычно таких людей за границу не выпускали, а его даже отправили в Чехословакию на стажировку…

Вернувшись на родной завод, ему пришлось встретиться с человеком, который на него донес — и это был его лучший друг, который постоянно гостил в доме Тиминых. Ситуация, за которую осудили Дмитрия Павловича, такова: в обеденный перерыв он с другими заводчанами обсуждал повсеместный уход людей из колхозов. И прямо сказал своему товарищу: «Вот сейчас тебе на заводе не плати зарплату, и ты побежишь искать место лучше». Переиначили все как агитацию против советской власти и за частную собственность.

На одном из свиданий жена рассказывала Дмитрию Павловичу, что его предал лучший друг, но он отказывался верить. А потом этот же человек оказался на суде главным свидетелем. Екатерина Ивановна после того, как мужа осудили, ездила к нему, чтобы посмотреть в глаза и спросить, как же ему не стыдно, ведь его отец пошел по той же статье… На что получила циничный и краткий ответ: «Своя рубашка ближе к телу». После того, как Дмитрия Павловича забрали, этот «друг» занял его место ведущего технолога на заводе. Правда, проработал в этой должности недолго. Через некоторое время его перевели в один из цехов... но все равно начальником.

75