В борьбе с невидимым врагом

На тот момент Александру Алексеевичу, уроженцу Новок, было не так уж и важно, куда ехать. Родина сказала: «Надо», он ответил: «Есть!» Чем именно нужно будет заниматься на месте — тоже не предупредили. В СССР каждый слышал о том, что на Чернобыльской АЭС произошел взрыв, но насколько ужасны последствия катастрофы, оставалось под строгой секретностью.
4 октября 1986 года Александр уехал в Чернобыль. Жили в зоне отчуждения в Иванковском районе, строили военный городок. Для ликвидации последствий взрыва ездили на саму АЭС и в Припять. В военном городке делали без лишних вопросов все, что скажут – клали кирпич, по ночам красили полы. В палатках жили по шесть-восемь человек. В Припять Александр возил специальный раствор для обработки зараженной земли. Этим составом заливали поверхность, образовывалось что-то наподобие пленки, и радиация распространялась меньше. Там было по-настоящему страшно. Стоит современный город — здания, многоэтажки, а жизни в нем нет, окна, двери раскрыты настежь, все обнесено колючей проволокой, ни человека вокруг. Только собаки воют отовсюду.
Мужчина вспоминает, что на въезде в мертвый город была просека полосой метров в шесть. Все деревья желтые, яркие, будто солнцем поцелованные, а на самом деле — пораженные тихой смертью. Водителю Аляеву был дан особый приказ – проезжать эту рассадку быстро и без заминок, из машины выжимать всю мощность.
Александр Алексеевич работал и на самой атомной станции. Лазили по подвалам, протирали трубы, смывали радиационную пыль на остановленных энергоблоках — третьем и пятом. На четвертом, где произошел взрыв, убирали мусор.
Работать было тяжело: ничего не видно, кругом одна пыль — на стенах, на полу, на стеклах. Полы держали всегда мокрыми. Мимо окон проползали нагнувшись, свет солнца был подобен рентгену – лучи через пыль прошивали тело человека насквозь, даря ему огромную дозу облучения. На каждом объекте работали по 2-3 минуты.
- Самое страшное, когда пыль попадает внутрь человека, — говорит. А.А. Аляев, — с себя ее смыть можно, а вот тем, кто курил, не повезло — уже многих нет в живых.
Человека, получившего дозу облучения в 21,5 рентген, обычно отправляли домой, а на его место приходила замена. Бывали и такие энтузиасты, которые, чтобы побыстрее уехать, ловили лишнюю дозу. Большого ума для этого не нужно было иметь — забрался на крышу, поднял камень либо осколок какой, подержал, бросил — и готово: доза есть, дорога домой открыта. Конечно, если до нее доживали. А были и совсем глупые смерти. В палатке с Александром Алексеевичем жил парень. Когда бригада убирала пятый или четвертый блок, он нашел алмазный токарный круг и решил забрать его себе, мол, дома пригодится. Как ни отговаривали друзья, на ночь спрятал его под подушку. Утром все проснулись, стали собираться на объект, паренек все не вставал. Товарищи растормошили его, приподняли – из ушей потекла кровь…
Александр Алексеевич хорошо запомнил дорогу на АЭС – мимо яблоневых садов. На деревьях ни листочка, одни ветки, зато яблоки — здоровенные, красивые, наливные! Висят, а рукой не возьмешь, себе дороже. Проезжали на АЭС мимо небольшого пруда. В октябре по утрам вода была уже тронута первыми морозами, а в водоеме жил одинокий белый лебедь. Через некоторое время военные подметили, что тело некогда грациозной птицы изуродовано — на спине не осталось перьев. А через месяц в незатянувшейся полынье уже никого не было, только ветер гнал по поверхности водоема чуть заметные волны.
За два месяца А.А. Аляев подружился с двумя парнями из Курска. Когда ехал домой, остался у них погостить до вечера. Вернулся на малую родину он 10 декабря.
То время Александр Алексеевич вспоминает очень редко — прошло, и слава Богу. Досадно, конечно, говорит он, что из обещанного ликвидаторы получили немногое. Но совесть людей, воевавших с невидимым врагом – радиацией, чиста. Свой долг Родине они заплатили сполна.