Медсестра фронтовая, голубые глаза...

Семья не попала в «жернова»
Сказать ли вам, что у Нины Васильевны очень знатные корни. Мама с папой были потомственные дворяне, имели поместье в Тамбовской губернии и дом в Москве. Но в 1917 году имение отняли, а в столичной квартире их «уплотнили». Могло быть и хуже, классовая ненависть почти повсеместно перерастала в «красный террор». Тем более, что отец нашей героини короткое время служил мичманом под началом  командира гвардейской минной дивизии Императорского Балтийского флота адмирала Колчака. А мама в период гражданской войны была медсестрой в бронепоезде, с которым часто курсировал по Тамбовщине генерал Деникин. Но, несмотря на такое, мягко говоря, «непролетарское происхождение», родителям все же повезло. К счастью, один из членов семьи Громовых работал на ответственном посту в ВЧК и спас родственника от репрессий. И даже квартира в центре Москвы, на Арбате, за ними была сохранена. Из рассказов родителей Нина Васильевна с ранних лет имела представление об ужасах гражданской войны. Взять то же восстание в 20-м году тамбовских крестьян и жестокое подавление его маршалом Тухачевским: практически безоружных людей (с косами и вилами они протестовали против продразверстки) травили газами, расстреливали без разбору. Но это раннее знание все же не помешало ей отлично учиться, быть пионеркой и комсомолкой, стать нормальным «советским человеком».
Если Родина в опасности
Перед началом войны отец Нины работал в торговом флоте, объездил много стран. Так случилось, что ему выделили в 1941 году новую квартиру в Ленинграде (на Обводном канале). И он позвал всю семью на новоселье, на 24 июня были взяты билеты на поезд. Но за день до отъезда случилось страшное — гитлеровцы напали на Советский Союз. Может, и к лучшему, что не поселились они в Ленинграде, ужасы блокады всем хорошо известны. Но и без нее в этой некогда дружной семье уцелели немногие. Папа сразу из торгового флота был переведен на боевой корабль Балтфлота и пропал без вести в 1942 году. А на семейной фотографии (см. на снимке), которую бережно хранит Нина Васильевна, она в девушках и два ее старших брата — Виктор и Валентин – перед самым началом войны. Первый был танкистом, отличился в боях и погиб 12 декабря 1943 года во время боевого испытания первого подразделения танков – «огнеметов» (было, оказывается, и такое спецподразделение) на Псковщине. Надо так случиться, что он сгорел в танке именно в день рождения своей дочери… Ах, война, что ты делала, подлая!
Средний брат – Валентин — перед войной поступил в архитектурный институт, учился отлично, хорошо знал немецкий язык. Едва исполнилось 18 лет, записался добровольцем на фронт (хотя давали бронь на одном из предприятий). Его определили в «ударный инженерно-саперный батальон». Когда Родина в опасности, такие «технические умы» (плюс знание языка) чрезвычайно востребованы и на фронте. Валентин, как опытный подрывник, был включен в разведывательно-диверсионную группу и заброшен в тыл врага. Во время этого рейда диверсанты уничтожили множество составов с вооружением и ГСМ, нанесли ощутимый урон немцам. Но каратели вышли на их след. Не все уцелели из группы, кто-то попал в плен. Валентину удалось уйти от погони, был ранен, и нашли его партизаны, которые переправили разведчика через линию фронта. В госпитале в Смоленске он и умер от ран. О подвиге этой диверсионной группы был очерк в газете «Известия».
На войне как на войне
И, наконец, сама Нина по велению сердца стала участницей боевых действий. Когда ее с мамой эвакуировали из Москвы в Моршанск, она, еще будучи школьницей, ходила помогать раненым в ближайший госпиталь. А после получения аттестата устроилась туда санитаркой, потом перешла в медсестры. Госпиталь этот в середине 44-го года стал прифронтовым и двигался вместе с наступающими частями на запад. Что помнит ветеран о работе в нем? Ответ моей собеседницы весьма краток: «Перевязки сутками. Кровавые бинты. Стоны, крики, смерти, смерти… Солдатики меня чаще всего ласково «невестушкой» или «сестрицей» звали – подойди, напои, помоги, письмо напиши…. Ах, какие молодые и красивые ребята умирали прямо на моих руках!»
И, конечно, вблизи фронта опасность для тех же медицинских работников была на каждом шагу. Так случилось в начале 45-го года, когда госпиталь был уже в Польше. С бомбардировки возвращались самолеты американских союзников и стали сбрасывать неиспользованные бомбы, которые угодили по соседству с госпиталем. Нелепость, конечно, но «на войне как на войне» — подобная неразбериха случается. Нину тяжело ранило. Ее прооперировали свои же врачи, изъяли осколки и отправили в тыловой госпиталь под городом Дрогобыч Львовской области. Вой-
на, вроде, катилась к концу, у всех уже было предчувствие победы. Но именно в этот период, находясь в госпитале, пришлось фронтовой медсестре принять последний бой. Львовщина и тогда (и сейчас, как видим по сегодняшним событиям на Украине – А.П.) была главным прибежищем националистов-бандеровцев. Они и сделали вылазку из своих нор, напали на почти безоружных врачей и раненых. «Помню, как всем безногим, одноруким, полуслепым санитары спешно раздавали гранаты, пистолеты, патроны — прозвучала команда «Занять оборону!» Мне достался автомат, который я до той поры и в руках не держала. К счастью, бой был короткий – на помощь подоспели бойцы из ближайшей воинской части и уничтожили тех бандитов», — вспоминает Нина Васильевна. После поправки ее демобилизовали, и началась для девушки новая – мирная — жизнь.
Москва, учеба и любовь
Из всей некогда дружной семьи в живых остались только мать и дочь. Они вернулись в Москву, и девушке предстояло строить свою судьбу дальше. Она легко (школу окончила отлично, плюс фронтовой опыт) поступила в прославленный Московский 1-й медицинский институт. Но на втором курсе к ней посватался бравый офицер — летчик Петр Громов. Их горячая любовь началась, когда Нина работала после школы в госпитале санитаркой, он лечился после ранения и влюбился в нее сразу (Нина была писаной красавицей). Штурман бомбардировочного полка, Петр был ближайшим другом Василия Сталина. (Василий летал на истребителе и прикрывал штурмовиков). Сейчас в некоторых СМИ много грязи вылито на него (пил, гулял, избалованный), но Нина Васильевна иного мнения: ее возлюбленный (и будущий муж) рассказывал, что Василий не кичился своей «знатностью» никогда, в бою был умелым и рисковым, не раз спасал товарищей от верной гибели.
«Конфетно-букетная» стадия их любви прошла на Арбате, Нина часто была в компании с прославленными летчиками — гуляли по вечерней Москве, катались на лодках, сиживали в ресторанах, поднимали тосты (всегда за Победу). Как она отмечает, летчики были самыми галантными кавалерами. Петр закончил академию им. Жуковского, и они поженились. Учебу в медицинском вузе Нине пришлось оставить: мужа, ставшего уже летчиком-испытателем, направили в Керчь. Первые годы жили счастливо, родилась дочка. Но в 1951 году Петр погиб на испытаниях нового бомбардировщика. Горе страшное, но и оно постепенно стихает. Тогда руку и сердце ей предложил авиационный техник Рушайло (кстати, отец недавнего министра МВД). Но она отказала и вернулась в Москву, к маме. Вновь поступила, но уже в педагогический вуз (физмат), где была сталинским стипендиатом. По его окончании твердо решила ехать по распределению. Так попала в Кабардино–Балкарию, где и проработала в школе до пенсии, получив звание заслуженного учителя этой республики. На склоне лет она вместе с сыном решила вновь перебраться в Москву, в начале 90-х обратилась к мэру Лужкову, изложила биографию. И Юрий Михайлович проникся ее героической судьбой, лично дал распоряжение выделить квартиру.
В селе Давыдово Нина Васильевна проживает недавно, окна ее жилища смотрят прямо на гранитный монумент павшим воинам Великой Отечественной и старинный храм. За ней ухаживает ее любящий сын – Юрий (о его героической службе в Афгане и горячих точках писала наша газета). В очередную годовщину нам хочется сердечно поздравить эту милую женщину с днем Великой Победы и пожелать ей долгих-долгих лет жизни!