Меню
16+

Сетевое издание «Знамя 33»

08.04.2016 08:31 Пятница
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 25 от 08.04.2016 г.

Лишь бы не было войны

Автор: А. Парфенов

Рукоделие — любимое занятие Т.К. Хахиной

11 апреля в России отмечается Международный день освобождения узников фашистских концлагерей. Наличие такого дня в календаре говорит о пережитом ужасе и горе  человечества. Статистика обнародовала страшные цифры: 5 миллионов советских граждан побывали в концлагерях и гетто. Среди них – полмиллиона детей. 

«Дети лихолетья» — такое название носит сейчас один из мемориальных музеев в Белоруссии. В середине 80-х годов в его создании активное участие принимала и наша землячка, жительница деревни Шухурдино Татьяна Константиновна Хахина. Раньше она неоднократно ездила туда, в Барановичи, чтобы встретиться с товарищами по военному лихолетью. Но, к сожалению, годы берут свое — в марте этого года Татьяне Константиновне грянуло 85 лет. И теперь она сквозь невидимые миру слезы может лишь вспоминать те нечеловеческие страдания, которые выпали на ее долю.
Ей было всего 10 лет, когда в Брянскую область пришли оккупанты. Ее родное село Борщово (Навлинского района) оказалось на самом острие удара танковой группы под командованием Гудериана, которому по плану «Барбаросса» предназначалось взять столицу нашей родины Москву.
- Мы все были живыми свидетелями, как село трижды переходило из рук в руки. А все потому, что на колокольне храма расположились советские пулеметчики и не давали врагам продвинуться. Плюс в тылу у немцев уже активно действовали партизаны. Рядом с селом были две железнодорожные станции (Девичье и Брасово), мы часто по ночам слышали, как на них рвутся составы с техникой, нефтью, бензином. Только когда фашисты привлекли специальный карательный отряд белофиннов да подтянули артиллерию и разрушили храм, они сумели войти в село, – сообщает собеседница о самых первых днях Великой Отечественной.
В их семье было пятеро малолетних детей, жили они с отцом (мама умерла задолго до начала войны). Оккупанты всех выгнали из хаты, так что весь август пришлось ютиться в подполе. Брянщина – прославленный партизанский край, народные мстители не давали покоя оккупантам ни днем, ни ночью. Фашисты платили жестокостью, показательные расстрелы и повешения заложников неоднократно были и в Борщове. Трупы жителей и плененных бойцов Красной армии сваливали в овраг за селом сотнями. Кончилось тем, что фашисты сожгли все огромное и красивое село дотла, а местных (стариков, женщин и детей) погнали в неизвестном направлении. Однажды остановились в чистом поле. Жара в тот август была нестерпимой, и Маленькая Таня с сестренкой подались в соседнюю деревню за водой. Чего нельзя было делать – так и остались они без семьи, без отца (односельчан за время их отсутствия угнали дальше).
- «Киндер – шнель!» — эту фашистскую команду я на всю жизнь запомнила как проклятие. Нас присоединили к группе таких же подростков и загнали в товарные вагоны. Несмышленыши – что мы могли тогда понимать? Думали, что сейчас погонят в Германию, но в этих вагонах и постоянных разъездах мы пережили… всю зиму 1941 года. Представьте, что детишки в осенней одежке, в летних ботиночках, а за окном -30. Хлеба давали по кусочку, кружку кипятка на четверых в день – как выжить? Смертность была повальная, – вспоминает Татьяна Константиновна.
«Кто говорит, что на войне не страшно – тот ничего не знает о войне». Татьяна Константиновна давно солидарна в этой оценке с поэтессой Юлией Друниной. Она видела всё – раненых умирающих красноармейцев на улицах родного села, сожжение односельчан в сараях, бомбежки, артобстрелы, голод и смерть своих ровесников – таких же мальчишек и девчонок. На вопрос, как удалось выжить самой, она только кивает на образ Николая святителя в красном углу: «Наверно, только Божьим промыслом все случилось …»
Только весной 1942-го их «детский эшелон» загнали в Барановичи, где фашисты к тому времени развернули гетто для малолетних узников. Там были детишки самых разных национальностей – русские, чехи, болгары, французы, австрийцы, но дружили они как родные. Обнесенный колючей проволокой обычный …скотный двор, около 250 ребятишек разместилось в нем. Настил из досок был только посередине, с боков от него солома, на которой и спали вповалку детишки военного лихолетья. Работать их не заставляли, да и что могли они делать, разве что выходили только за скудным пайком. Белорусские крестьянки, несмотря на запреты и лающих немецких овчарок, иногда подходили к ограде и перекидывали кусочки хлеба, редко — овощи. В этом лагере смерти от истощения и болезней умерла половина согнанных подростков – это установили позднее белорусские следопыты.
После поворота войны и начала победного наступления наших войск детишек вновь затолкали в вагоны и отвезли ближе к границе СССР — в Закарпатскую область Украины. В рабство они, к счастью, так и не попали: наступление Красной армии на Украине было столь стремительным, что фашисты не успели отправить эшелон с детьми на Запад. В первые дни после освобождения истощенных детишек пригрели служители женского монастыря в г. Ужгороде, а через месяц всех отправили в Мукачевский госпиталь, где добрых полгода их лечили, откармливали, отмывали, восстанавливали психику – русские ни своих, ни чужих детей в беде не бросают.
После войны Татьяна, естественно, попала в детский дом. В нем однажды и появились «вербовщики» из Камешкова – приглашали на работу ткачих. Она согласилась и в 1950 году приехала в поселок им. К. Маркса, где и проработала ткачихой больше 20 лет. Живя в д. Шухурдино (здесь она вышла замуж), Татьяна каждый день ходила за 4 км на фабрику. Но такая невзгода не казалась ей тяжкой, ведь в недавнем детстве она видела вещи и пострашнее. И на все тяготы у нее была одна отговорка – «лишь бы не было войны».
Татьяна Константиновна с мужем воспитали трех замечательных сыновей, родились внуки, сейчас она уже дважды прабабушка и не нарадуется на потомство. Пенсия у нее самодостаточная. Всем известно, что государство давно оценило страдания и подвиг малолетних узников и приняло решение о надбавке к их пенсиям. Но мало кто знает, с каким трудом им нужно было подтверждать этот статус – документов же в фашистском рабстве не водилось никаких. Татьяна Константиновна тоже 3 года писала «по инстанциям» в поисках подтверждений, а удача пришла, откуда она не ждала. В Барановичах несколько лет назад создавался музей детского гетто, и его основательница и директор Т.М. Кревеня в рассекреченных списках узниц нашла имя «Таня Кулиненкова» (девичья фамилия), тут же пригласила нашу землячку на открытие. И была встреча со слезами на глазах, и было открытие обелиска, и было море скорби. Сейчас на могилах умерших в гетто малышей всегда живые цветы. Вечная им память…

185