«Когда-нибудь мы вспомним это, и не поверится самим»

Эта скупая информация – все, что можно найти в официальных источниках о жизни и службе нашей землячки, разведчика-связиста Антонины Алексеевны Липовки, в девичестве Петровой. К счастью, сама Антонина Алексеевна светлый и общительный человек, и в свои 92 года войну она помнит в мельчайших подробностях.
Родилась Антонина Алексеевна в с. Патакино в простой рабочей семье. Село было красивое, большое, санаторий, находящийся в нем, славился в округе своей гостеприимностью. Маленькую Тоню, тонко чувствующую и любившую деревенскую природу, не особенно тянуло к изучению точных наук. После школы мама отправила ее учиться на портниху в Ковровский швейпром. Когда весть о войне пришла в наши края, Антонине было 18 лет. Все самые лучшие надежды и чаянья обернулись прахом, молодость закончилась, не начавшись. Работа, к которой Антонина успела привыкнуть, изменилась – в швейпром стали привозить горы пробитой пулями и осколками военной одежды — гимнастерок, рубашек, галифе. Девушки-портнихи делали на ней заплатки, приводили в надлежащий вид.
В Коврове в военное время действовал штаб, при котором Антонина Алексеевна вместе с другими восемнадцатилетними девчонками с работы начала проходить курсы медицинских сестер. Научилась накладывать повязки, обрабатывать раны, носить раненых, оказывать первую помощь, но только закончить курсы не удалось. В конце декабря 1942 года пришла повестка на фронт.
Через несколько дней девушку привезли во Владимир, разрешили переночевать на вокзале, а затем отправили до московского Реутова. В дивизии, находящейся неподалеку, в Расторгуеве, новоприбывших еще раз проверили медики, все оказались годными. Затем новобранцев расформировали по батареям, забрали и Антонину. До положенного места шли 15 километров пешком. Зенитная артиллерийская батарея располагалась в Бутове и состояла из четырех дальнобойных орудий, пулемета, дальномера, прибора, вырабатывающего данные на орудия, бинокулярного искателя и другой техники. По прибытии всех разместили в землянках. Там командир батареи, очень строгий мужчина, выбрал из новобранцев семерых, переправил их в соседнюю землянку и провел с ними беседу. С этого момента хрупкие девушки стали солдатами, а именно — разведчиками-связистами во взводе управления.
Сразу же девчатам выдали обмундирование, стали обучать. Основными предметами значились военная и политическая подготовка. Из дивизии приезжал старший лейтенант, рассказывал о коммунистической партии, всем предлагал в нее вступить. Военная подготовка давалась Антонине Алексеевне легче, чем политическая. Основная задача разведчика состояла в распознавании воздушных и наземных целей противника. Первый раз по-настоящему страшно стало в землянке, когда немец начал бомбить. Земля гудела и сыпалась с потолка. Пугали также и падающие сбитые вражеские самолеты, да и когда наша авиация поднималась в воздух, возникало беспокойство. Поблизости с батареей находился аэродром, самолеты часто низко кружили в воздухе.
По словам Антонины Алексеевны, в небе очень трудно распознать самолет. Почти все время службы старшего разведчика Петровой проходило около бинокулярного искателя — специального прибора для поиска самолетов в небе. Нужно было поймать цель в воздухе, вести за ней наблюдение, передать все данные командиру и отслеживать до конца, чтобы не подпустить вражеский самолет к сердцу Родины — Москве. Определить старались все до мелочей: сперва — чей самолет: наш, вражеский или трофейный, затем – курс, дальность, высоту. Сведения записывали в журнал. Когда боевая машина летела на малой высоте, узнать было проще – сразу видно звезду или свастику, когда на большой — приходилось труднее, но Антонина Алексеевна могла распознать любой самолет практически в любой точке. Она знала наизусть строение, хвостовое оперение – словом, технические характеристики всех вражеских и советских машин. Даже сейчас с легкостью перечисляет названия фашистских истребителей и их особенности.
Второй военной обязанностью Антонины Алексеевны была охрана важных объектов в расположении дивизии. Отдежурив два часа в землянке около бинокулярного искателя и два часа около телефона, добиралась до дивизии в Расторгуеве — около 10 километров пешком, а затем несла службу в караулах по 4 часа, пока кто-нибудь другой не сменит. Антонине доверяли особо важные объекты, часто наряды выпадали на ночное время. В дождь, в снег, в зной в одиночестве девушка с карабином на плече обходила помещения одеждо-вещевого и продуктового складов, финчасти, также приходилось охранять дом начальника штаба дивизии. Наблюдала, всматриваясь в ночную темень, прислушивалась к каждому шороху. Если возникало какое-либо подозрение, поднимала тревогу.
Времени передохнуть не было, кроме основной работы, постоянно находилась другая. Например, ходить «посыльным» в полк за станцию Бутово. Пакеты не разрешалось вскрывать, никто даже не спрашивал о том, что в них, отдавая, докладывали: «Посыльный с 12-й батареи прибыл». В остальное время так же, как и все, девушка занималась строевой подготовкой, маршировала на шоссе. Без разрешения нельзя было никуда уходить, только если дадут увольнительную.
Когда враг стал отходить от Москвы, Антонину Алексеевну отпустили на день в Загорск к родным. Иногда девушек брали в Москву на салюты, в которых участвовали и орудия 12-й батареи, где служила разведчица Липовка. Салюты тогда давали за каждый освобожденный нашими войсками город. Однажды Антонину Алексеевну даже отпустили в Москву «кудри вить». Сделав прическу, она решила сходить на трофейную выставку. Конечно, разбитые немецкие самолеты она видела не раз, они ее не удивили. Зато кучи фашистских крестов, снятые с формы убитых, произвели огромное впечатление.
Военный быт суров. Поначалу передвигались только по замаскированным сверху узким траншеям, вырытым в земле, потом, когда врага отогнали, стали подниматься на поверхность. Как бы страшно ни было, приходилось выполнять боевые задачи, поставленные командирами. Хочешь не хочешь, а солдаты шли в бой, также и разведчики. «Всем вместе ничуть не страшно, даже весело», — вспоминает Антонина Алексеевна. На кухне дежурили по очереди. Еду – первое и второе — варили в домике лесника неподалеку. Ели все вместе из солдатских котелков. Дежурная вешала их на палку с крючками и обходила взвод.
Победу Антонина Алексеевна встретила в Москве, на успевшей стать родной 12-й батарее. Кто-то прибежал в землянку к девушкам и закричал: «Война кончилась!» Сначала не поверили своим ушам, потом вышли из землянок и блиндажей и кричали «ура!», обнимались, целовались все подряд от радости и плакали. «За всю войну, к счастью, я никого не убила, и меня не убили, — смеется Антонина Алексеевна, — а счастливее тех минут не было в жизни». До сих пор Антонина Алексеевна помнит по именам и фамилиям своих боевых товарищей, с некоторыми долго поддерживала переписку, один раз даже встречались в Коврове. За храбрость, стойкость и мужество, проявленные в годы войны, Антонина Алексеевна награждена медалями Жукова и «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-9145 гг.»
После капитуляции Германии Антонина Алексеевна еще без малого два месяца оставалась в расположении части. Так же несла службу, ухаживала за теми, кто сидел на гауптвахте. Иногда командиры поднимали тревогу, чтобы «состав не расслаблялся». А в свободное время строили дома из самана. Так называемый «кирпич» для строений изготавливали сами, не отходя от батареи. Неподалеку было озеро, туда накидывали рубленую солому, и девушки по колено в воде ногами месили ее с песком и глиной. Затем полученную смесь закладывали в ящики и сушили на солнце. Из готового «кирпича» в скором времени возвели два домика, туда перебрались жить из землянок и блиндажей.
Потом всех по очереди стали отправлять домой. На родину Антонина Алексеевна ехала в товарном поезде. 16 июля 1945 года она сошла на станции Новая жизнь, и чувство огромной радости переполняло ее сердце. В поле, через которое Антонина до войны каждый день ходила на пригородный поезд, колосилась рожь. Слезы наворачивались на глаза от осознания того, что все закончилось, что над головой — снова мирное голубое небо и яркое солнце, под ногами — владимирская земля, а тропинка, знакомая с детства, ведет в родной дом.