Прототип героя Солженицына с корнями из Кижан

«…Светало. Щедрый царственный иней опушил столбы зоны и предзонника, в двадцать ниток переплетенную, в тысячи звездочек загнутую колючую проволоку, покатую крышу сторожевой вышки и нескошенный бурьян на пустыре за проволокой. Дмитрий Сологдин ничем не застланными глазами любовался на это чудо. Он стоял возле козел для пилки дров. Он был в рабочей лагерной телогрейке поверх синего комбинезона, а голова его, с первыми сединками в волосах, непокрыта. Он был ничтожный бесправный раб. Он сидел уже 12 лет, но из-за второго лагерного срока конца тюрьме для него не предвиделось… Сологдин прошел чердынские леса, воркутские шахты, два следствия — полгода и год, с бессонницей, изматыванием сил и соков тела. Давно уже было затоптано в грязь его имя и его будущность. Имущество его было — подержанные ватные брюки и брезентовая рабочая куртка, которые сейчас хранились в каптерке в ожидании худших времен. Денег он получал в месяц 30 рублей — на 3 килограмма сахара, и то не наличными. Дышать свежим воздухом он мог только в определенные часы, разрешаемые тюремным начальством. И был нерушимый покой в его душе. Глаза сверкали, как у юноши. Распахнутая на морозце грудь вздымалась от полноты бытия».

Эти строки из романа Александра Солженицына в «Круге первом» широко известны. Но мало кто знает, что прототип Сологдина, одного из главных героев данного произведения — инженер, публицист и философ Дмитрий Михайлович Панин, потомок старинной владимирской фамилии Опряниных, связанной с Камешковским краем, родственник известного поэта и мемуариста, владимирского губернатора начала XIX столетия князя Ивана Михайловича Долгорукова и композитора Сергея Ивановича Танеева.

Предки Дмитрия Панина по линии Опряниных известны в истории с конца XVI столетия. Их родоначальником является Бажен Михайлович Опрянин, живший при Иване Грозном. Один из правнуков Бажена Опрянина прапорщик Алексей Григорьевич Опрянин служил в армии при Петре Великом. Его племянник Василий Никифорович Опрянин тоже участвовал в Северной войне со шведами при Петре I в составе лейб-гвардии Преображенского полка. Старший сын гвардейца Иван Васильевич Опрянин при Екатерине II служил майором во Владимирском гарнизонном батальоне, а младший Михаил Васильевич Опрянин избрал гражданское поприще, где «вырос» до председателя Владимирской верхней расправы. Сын последнего коллежский асессор Николай Михайлович Опрянин занимал пост владимирского уездного судьи.

Представитель следующего поколения рода Александр Николаевич Опрянин с 1818 года служил во Владимирской казенной палате надзирателем питейных сборов и за отличную службу получил награду в 1000 рублей (равную зарплате за 3 года!) от владимирского вице-губернатора Дмитрия Бибикова, позже занявшего пост министра внутренних дел. Закончил карьеру чиновника А.Н. Опрянин владимирским губернским лесничим. Остаток дней он доживал в имении — сельце Кижаны в приходе храма села Мостцы.

Его дочь Елена Александровна Опрянина вышла замуж за отставного штабс-ротмистра Николая Алексеевича Танеева — совладельца родовой танеевской усадьбы в селе Маринино Ковровского уезда и дядю композитора С.И. Танеева. Выросший в Кижанах, старший сын лесничего Сергей Александрович Опрянин был жандармским офицером. В начале 1860-х гг. поручик Опрянин состоял в охране имама Шамиля, которого после пленения сослали в Калугу. Сергей Опрянин был женат на княжне Евгении Дмитриевне Долгорукой — внучке владимирского губернатора князя И.М. Долгорукова. Е. Д. Опрянина родилась в Персии, где ее отец служил дипломатом. С детства усвоившая тонкости обычаев мусульман, она особенно хорошо могла понимать членов семьи и мюридов бывшего имама.

Младший брат охранника Шамиля Валериан Александрович Опрянин, начав карьеру офицером гвардии, в начале 1860-х гг. шесть лет был городничим в Суздале и Вязниках. Время его службы в Суздале совпало с отменой крепостного права в 1861 году, когда полиции пришлось особенно много потрудиться для предотвращения возможных волнений населения.

Валериан Опрянин был состоятельным владимирским землевладельцем, ему принадлежали имения в Ковровском и Судогодском уездах. Его супруга Елена Ростиславовна была частью местной аристократии. Отец жены коллежский советник Ростислав Александрович Кайсаров считался одним из богатейших владимирских помещиков, так как владел обширными лесными угодьями.

Дочь Валериана Опрянина и Елены Кайсаровой Мария Валериановна вышла замуж по любви за Михаила Ивановича Панина, совершив невиданный в истории Владимирской губернии мезальянс. Несмотря на громкую фамилию, ее супруг никакого отношения к графам Паниным не имел. Его предки служили в стрельцах. Однако сам Михаил Панин был личностью незаурядной и пленил потомственную аристократку. Занимаясь самообразованием, он изучил несколько языков, экстерном окончил юридический факультет Московского университета и стал преуспевающим адвокатом в Москве. После начала Первой мировой войны Панин сменил сюртук присяжного поверенного на офицерский китель, отправившись на фронт добровольцем. Он провоевал до 1917 года и был несколько раз контужен. Из-за контузий Михаил Иванович избежал мобилизации в Красную Армию. Он и его супруга власть большевиков принципиально не приняли.

Их сын Дмитрий Панин родился в феврале 1911 года в Москве. Обнаружив талант к точным наукам, Панин-младший избрал карьеру инженера. После окончания института и получения диплома он учился в аспирантуре и работал в конструкторском бюро Наркомата боеприпасов. В июне 1940-го ему припомнили «сомнительное» происхождение. Сын царского офицера и потомственной дворянки (Мария Опрянина и ее супруг к тому времени уже скончались) Дмитрий Опрянин был арестован и в марте 1941-го осужден за «контрреволюционную агитацию» на 5 лет лагерей.

В марте 43-го заключенный Вятлага Панин вновь был арестован и повторно предан суду по обвинению в подготовке восстания в лагере, получив еще 10 лет. После этого Панин отбывал срок в Воркуте, а потом, как грамотного инженера, его отправили в ставшую знаменитой «Марфинскую шарашку», где Дмитрий Михайлович познакомился с Александром Солженицыным. Именно пребывание в Марфино и легло в основу сюжета романа «В круге первом», в котором Панин был выведен писателем в качестве Сологдина. Из Москвы Панина этапировали в Песчанлаг (Экибастуз), откуда в 1953 году после смерти Сталина он был освобожден и отправлен в ссылку в Казахстан.

В 1955-м инженера Панина реабилитировали. Он вернулся в Москву, где работал в одном из НИИ. Но постепенно духовные искания Панина привели его в ряды диссидентов. В 1972 году бывший узник сталинских лагерей эмигрировал во Францию. Там он активно публиковался в эмигрантской прессе, был близок к руководству издательства русской книги в Париже YMCA-Press, участвовал в международных конгрессах по физике, эпистемологии и биоматематике. В 1973 году Панин издал воспоминания о годах заключения под названием «Записки Сологдина», а в последующие десятилетия — ряд философских работ, получивших большую известность. После этого бывший зэк читал лекции по философии и политэкономии в Королевском университете Кингстона в Канаде. Скончался потомок Опряниных из Кижан в ноябре 1987 года в Париже и был погребен на знаменитом кладбище русской эмиграции в Сент-Женевьев де Буа.

В последние годы жизни Панин являлся прихожанином храма Знамения Божией Матери на бульваре Экзельман в Париже. Примечательно, что даже в СССР об этом храме знали многие, так как именно эта церковь изображена в кадрах отпевания отца небезызвестного киношного резидента графа Тульева…