Крестьянский бунт в селе Патакино

Именно в этот день из города Владимира пешим порядком выступили две пехотных роты из состава Владимирского гарнизонного батальона. Почти три сотни солдат с шинелями и ружьями с полной выкладкой вместе со своими офицерами маршировали не на парад и не учение, а как бы на войну — против врага не внешнего, а внутреннего. Владимирский губернатор действительный статский советник Егор Сергеевич Тиличеев направил их подавлять бунт крестьян села Патакино тогдашнего Владимирского уезда.

Незадолго до того, в феврале 1861-го, император Александр II отменил в России крепостного право, однако, даже получив свободу, крестьяне оставались обязанными по-прежнему работать на помещиков и платить оброк до того времени, пока не внесут выкупные платежи за землю. Этот переходный период затянулся на полтора – два десятилетия. Однако тогда, весной 61-го, опьяненные освобождением от многовекового рабства, крестьяне никак не могли взять в толк, что им по-прежнему и еще очень долго предстоит гнуть спину на того же барина, что и прежде. Именно поэтому начались массовые отказы крестьян выходить на барщину и платить оброк. Однако чаще всего подобные смуты заканчивались прибытием исправника (начальника уездной полиции) и губернских чиновников, после внушений которых мужики покорно выходили на работу на старых условиях. Но в Патакино, как говорится, коса нашла на камень. Не только крестьяне этого села, но и жители нескольких соседних деревень отказались подчиняться своему помещику.

Владельцем этого крупного имения, прежде принадлежавшего Акинфовым, а потом Безобразовым, к 1861 году стал генерал-лейтенант Николай Александрович Бутурлин. В молодости учившийся в Московском университете, приятель Пушкина Бутурлин отличился, как храбрый офицер, в войнах против турок и поляков. В 40 лет он стал генералом и имел множество наград. Однако к началу 1860-х гг. Н.А. Бутурлин, разменявший седьмой десяток и лишь числившийся членом Военного Совета, фактически пребывая в почетной отставке, стал подобием гоголевского Плюшкина. Единственной страстью генерала, помимо гастрономических увлечений, стало накопительство. Он держал в черном теле не только своих слуг-дворовых, но и собственную семью. Сенатор А.А. Половцев, хорошо знавший Бутурлина, писал о генерале так: «отличительной чертой Бутурлина была скупость, доходившая до размеров героя Мольера. Копя деньги, он жертвовал всем, не исключая семейных отношений: жена его, превосходная женщина, три дочери состояли с ним в самых холодных отношениях, сын был в открытой ссоре за расточительность, началом которой было опять-таки отцовская скупость».

Не давая денег жене и детям, из своих крепостных этот Плюшкин выжимал все соки, вынуждая их работать на барина чуть ли не во все дни недели. Неудивительно, что, узнав об отмене царем крепостного права, бутурлинские мужики из Патакинской вотчины наотрез отказались горбатиться на алчного и жадного генерала. Мировой посредник майор Михаил Гаврилович Карякин, проживавший неподалеку в селе Михалково (близ деревни Нестерково и нынешней железнодорожной платформы «Карякинская»), 9 мая 1861 года (тогда это был не праздничный, а обычный будничный день) посетил Патакино и попытался образумить крестьян, объясняя им суть царской «воли». Однако патакинцы не вняли увещеваниям майора, после чего тот сообщил губернатору Е.С. Тиличееву о том, что ситуация в имении генерала Бутурлина тревожная. Сам генерал из Патакино уехал и предусмотрительно там не появлялся, сделав «крайним» своего управляющего. Крестьяне послали Бутурлину «слезницу», прося барина умерить свои аппетиты, но помещик никак не отреагировал.

Тогда патакинцы отправили ходоков во Владимир и принесли во Владимирское по крестьянским делам присутствие (его членами были губернатор и губернский прокурор) жалобу «на обременительность повинностей, отправляемых ими в пользу помещика». Но от этого толку вышло чуть: губернатор-генерал вступился за помещика-генерала.

После этого в Патакино приехали чиновники земского суда (проще говоря, уездной полиции), которые попытались «испытать еще раз меры убеждения», уговаривая крестьян выйти на работу на господские поля — посевная была как раз в разгаре. Однако патакинцы чиновникам не вняли и «упорно отказались от запашки».

Всего к тому времени в Патакино и окрестностях «бунтовали» 1305 человек только из числа мужского населения, не считая представительниц слабого полка. Таким образом, всего «бунтовщиков» было более двух с половиной тысяч. Полиция уведомила губернатора о том, что своими силами подавить выступление патакинских крестьян она не в состоянии, запросив помощи армии. Именно тогда владимирский губернатор и отдал приказ командиру владимирского гарнизонного батальона направить две стрелковые роты (из четырех, имевшихся в батальоне) в Патакино в качестве основой ударной силы против бунтовавших крестьян, причем вместе с войсками туда же направлялся и отряд владимирской полиции во главе с исправником Александром Павловичем Певницким. Вместе с ними туда же отправился и судебный следователь с наказом от губернатора: «если окажутся обстоятельства, представляющие законный повод к производству уголовного следствия, то обстоятельства эти следует передавать к судебному исследованию неупустительно и независимо от полицейских мер, имеющих целью водворение тишины и порядка».

О происшествии в Патакино владимирский губернатор доложил в Санкт-Петербург министру внутренних дел П. А. Валуеву. А тот, в свой черед, проинформировал самого царя.

Оставалось ждать результатов «патакинского похода» владимирского воинства и полиции. Донесение о «победе» правительственных войск не сохранилось. Однако известно, что до боевых действий в Патакино не дошло. Время революционных потрясений тогда еще не приспело. Патакинские крестьяне не хотели работать на Бутурлина, но воевать с царскими солдатами и офицерами православным и патриархально настроенным мужикам не представлялось возможным. Поэтому демонстрации силы оказалось достаточно для того, чтобы мятеж прекратился. Зачинщиков наказали розгами. Помещику неофициально посоветовали не драть семь шкур с крестьян во избежание новых эксцессов. Поэтому размер крестьянских повинностей в Патакино убавили.

«Патакинская история» в итоге стоила карьеры губернатору Тиличееву. Его сочли не достаточно твердым для подавления крестьянских волнений и отправили в отставку.

А генерал Бутурлин, видимо с перепугу, вскоре заболел водянкой, и никакие богатства не могли ему помочь. Он умер в Германии, куда отправился на лечение. Тот же сенатор Половцев писал о похоронах этого Плюшкина: «При отпевании его тела присутствующих было немного, слезы я не видел ни одной, у всех была на лице полуулыбка с вопросом о количестве оставленных денег». И если бывших помещиков Безобразовых в Патакино помнят до сих пор, то о генерале Бутурлине никакой памяти в селе не осталось.