С мастерством не родятся, а добытым ремеслом - гордятся

Все мы родом
из детства
В этом году Анатолию Яковлевичу Кудрякову исполнилось 80 лет. А родился и рос он в деревне Глазово. И очень гордится своей малой родиной, своей родословной, своими предками. В частности, дедом, который еще при царе основал здесь хутор, был зажиточным крестьянином и умелым хозяйственником. Да жаль его – в годы первых пятилеток попал в жернова «диктатуры пролетариата», был репрессирован и умер в ссылке от тифа. Но Анатолий Яковлевич из рассказов матери знал, что дед был мастером-золотые руки: косилки, веялки, землепашеские орудия он изготавливал сам. Возможно, эти изобретательские гены передались и внуку.
Все его школьное образование было 5 классов. Поскольку отец пришел с войны без ноги, мальчишке рано пришлось пойти работать и помогать семье. Он устроился в Сергеихе на ткацкую фабрику им. К. Либкнехта учеником токаря. В послевоенные годы в период восстановления народного хозяйства, конечно, тоже пришлось работать напряженно, в три смены (с одним выходным). Но работа ему нравилась, к «железкам» он тянулся и на разряд вышел быстро. А вскоре пришла пора идти ему в армию…
«Да я при
штабе там,
с книжками…»
Вообще-то служил он 3 года (в Кирове) в строительных войсках (стройбате) советской поры. Но ему повезло: ни с отбойным молотком, ни с мастерком дел не имел. А определили его в библиотеку. Кто-то из командиров подсмотрел, какой каллиграфический почерк у парня, да и грамотность на высоте – вот и работай с книжками! Ну, он и «впрягся», просвещал сослуживцев (да и сам просвещался) на этом поприще. Читать любил с самого детства и обрадовался этой службе. Анатолий Яковлевич вспоминает, что на первом году самым ценным вверенным имуществом было «Полное собрание сочинений И.В. Сталина», тома вишневого цвета, переплеты с золотым тиснением: допустишь порчу – попадешь в НКВД!
Свободного времени у служивого библиотекаря было много, и он, кроме привычного чтения, увлекся еще и живописью. Понятно, что малевать агитационные плакаты – это «обязаловка». Но у многих офицеров, вернувшихся с фронта, страсть была такая – репродукциями передвижников свои утлые комнатенки в бараках украшать. (Многие «дети войны» хорошо помнят в изголовье своей кровати шишкинские «Утро в еловом лесу» или «Рожь», васнецовские или саврасовские пейзажи). Вот наш библиотекарь и стал выполнять эти заказы. Да так мастерски, что и от оригинала не отличить! До нынешней поры Анатолий Яковлевич не оставил этого увлечения живописью: все стены его деревенского дома увешаны копиями – «Грачи прилетели», «Охотники на привале», «Чаепитие в Мытищах близ Москвы».
Библейские сюжеты он тоже писал по просьбе настоятеля местного храма Покрова Пресвятой Богородицы. Но тут вышла такая «картина маслом»: едва икону, написанную Кудряковым, повесили, как в церковь забрались грабители и украли ее. Дилетанты воришки, конечно, но вероятно, приняли ее за самую старинную и ценную. (План «перехват» тогда ничего не дал, икона до сих пор в розыске). За эту помощь церкви художника внесли даже в список почетных реставраторов храма. А капсулу с этим списком для будущих поколений замуровали под самым куполом колокольни – так что через 300 лет люди узнают, кто хранил и преумножал эту красоту.
А он сказал —
«поехали!»
Но самая пламенная страсть Кудрякова – это механизация. Первым опытом по этой части были аэросани, сконструированные и собранные сразу после армии. На зависть всем селянам летал этот снежный глиссер по полям. От него даже пострадал наш конструктор – руку покалечило винтом. Но увлечения это ЧП не отбило, и следующим шагом стал автомобиль собственной конструкции и марки – «Белка». В те давние годы личная машина в пользовании – о, это был престиж! Все расстояния были нипочем семье Кудряковых. Но и ГАИ не дремало: зарегистрировать самоделку и поставить ее на учет тогда практически не являлось возможным.
А вот еще случай… Будучи проездом в Вязниках, Анатолий Яковлевич увидал там трофейный мотоцикл БМВ – весь проржавевший и полуразобранный. Аборигены пояснили — хозяин мотоцикла в тюрьме и надолго. Выкупил этот хлам наш умелец и в двух мешках (!) привез в Новоселки. Колдовал над сборкой долго, но получилась «зверь- машина». А в итоге – опять ГАИ «тормознула», и пришлось продать раритет.
Жизнь в деревне – это круговорот хозяйственных забот. Без передышки надо крестьянину биться с пашней, сенокосом, жнивьем, посадкой и уборкой картофеля. Как тут без механизации? Кудряков лет 30 назад облегчил себе эти трудности, собрав мини-трактор из подручных запчастей: двигатель от «инвалидки», КПП от ГАЗ-51, колеса от «Беларуси», руль от велосипеда, аккумулятор от «Запорожца». Машина мощная, безотказная и неприхотливая. В свои 80 лет Анатолий Яковлевич легко, по-молодецки запрыгивает на седло, нажимает кикстартер и — по газам! Чтоб мы все так творчески жили и так свое здоровье сохранили…
Есть, конечно, на подворье Кудрякова и средства малой механизации. К примеру, эта уникальная овощерезка (с хитроумными гибкими ножами), которая измельчит капусту (картофель, морковь и т.д.) даже в «промышленных масштабах». С такой техникой на своем подворье наш самородок легко и непринужденно личную «продовольственную программу» каждый год выполняет.
Питайтесь
по «Кудрякову»
Разносторонние интересы у нашего собеседника. Сами не пробовали, но он говорит, что очень вкусно, если:
а) засаливая огурцы, несколько их штук положить… в тыкву! Последовательность такова: сначала вырезать в тыкве «окно», выбрать мякоть и семечки, положить туда огурцы (ничем не заливая), закрыть крышкой, опустить тыкву в бочку с рассолом (не технология, а «кащеева смерть» какая–то…) – огурцы с обалденным ароматом получатся;
б) морковь и всякие добавки в соленую капусту Кудряков вообще не кладет. А вместо этого на дно бочонка укладывает слой черного хлеба, покрывает его листьями с кочана, потом засоленную шинкованную массу кладет и снова покрывает листами. Так ели два века назад предки наши, считая, что хлеб ускоряет процесс брожения и придает капусте аромат. Главное – в период брожения вовремя (тонким прутом) выпустить газы, потом поставить в подпол, и зимой от такой смачной закуски не оторвешься.